Неа, не знаем. Да, мне как-кто по фигу.

ГОС, можешь не писать сообщения подряд, а просто редактировать предыдущие...

Просто на guitarx.ru Sem мне выговор сделал за это... я так больше не пишу теперь

Да, Сэма давно уж не видно, собственно, как и Звучка

Если мы хотим найти самый древний корень нашей в высшей степени правдивой истории, стоит заглянуть в далекий 1975 год, когда на первом курсе МЭИ (Московский Энергетический институт) стали обучаться два молодых человека: Виталий Дубинин и Владимир Холстинин. Нельзя сказать, что они сразу стали дружны, но рутинное институтское бытие, временами сводившее их в одну точку, постоянно подкидывало им шанс для более тесного знакомства. Надо сказать, что у студентов московских вузов рок-н-ролльная тема тогда прочно занимала первое место, так что обойти ее Владимир и Виталий никак не могли. Однажды на некой субботнике, во время перекура, и разговорились они впервые о музыке. Слово за слово, выяснилось, что у Холстинина есть ноты песен “Deep Purple”, и Дубинин, конечно, захотел взглянуть на них... Еще через некоторое время на факультете, где оба наших героя учились, был объявлен конкурс музыкальных ансамблей. И Дубинин, и Холстинин приняли в нем участие, однако каждый выступил со своей группой - желания объединяться пока еще не было...
Тем временем институтская жизнь текла своим чередом. Так уж получилось, что занятия по физкультуре у Владимира и Виталия являлись общими, и времени для разговоров было предостаточно. Тогда-то и выяснилось, что у поющего басиста Дубинина есть знакомый клавишник, а бывший одноклассник гитариста Холстинина - вполне приличный барабанщик. Теоретически состав уже существовал! Оставалось собраться и репетировать, что довольно быстро и произошло. А вскоре среди московских рок-групп появилась еще одна с волнующим воображение названием “Волшебные Сумерки”. Как и многие другие рок-команды тех лет, за время своего существования “Волшебные Сумерки” выросли от уровня исполнителей кавер-версий “Grand Funk”, “Deep Purple” и “Black Sabbath” до группы с репертуаром собственного изготовления. (Кстати, в этом коллективе успел поучаствовать Артур Михеев-Беркут, впоследствии получивший известность в качестве вокалиста “Автографа”.) Однако в начале 80-х “Волшебные сумерки” распались, и Холстинин с Дубининым пустились в раздельное плавание по рок-н-ролль-ному океану.

Авторство на название “Ария” принадлежит Владимиру Холстинину. (По крайней мере, этот факт еще никто не оспаривал!) Потратив три дня на положенные в таком случае сомнения, Холстинин твердо решил, что “Ария” - это именно то, что'нужно. Валерий Кипелов считает, что название группы было подсказано холстининской гитарой: “Он тогда играл на “Aria Pro 2”. Посмотрел Холст как-то раз на свой инструмент, прочитал, что на нем написано, и тут его осенило...”.
На репетицию Холстинин принес несколько предварительно выписанных из словаря терминов, звучащих кратко, красиво и броско, а также звучащих одинаково и по русски, и по английски. Слово АРИЯ стояло в том списке первым. “Я хотел подложить свинью всем, кто мешает нам жить”, - утверждает Холстинин. “Какая там свинья! - выдвигает свою версию Виталий Дубинин. - Эту теорию Холст уже потом придумал. Для Володи самым главным было то, что название “Ария” хорошо скандировать, к тому же оно очень походит на “Iron Maiden”!” Маргарита Пушкина тоже имеет свое мнение по поводу прилагательного “арийский” и всех его многозначительных употреблений. С ее точки зрения, подобную игру слов заметила именно она, и произошло это значительно позже 1985 года.
Что ж, остановимся на компромиссной версии: сперва подсознательное стремление к фонетическому сходству с “Iron Maiden”, и - о чудо! - вдобавок подвернулась “свинья”. Свинья, надо сказать, двоякая! С одной стороны, просто красивое, ни о чем не говорящее на первый взгляд, название несло в себе неумолимую логику: в группе с названием “Ария” играют, естественно, “арийцы”, а значит те, кто их слушает, вполне могут считаться “избранной расой” и биться насмерть с поклонниками других групп. Это был самый настоящий подвох! С другой стороны, проглядывал в этом названии некий политический подтекст, свойственный скорее неформальным течениям, а не по определению аполитичным рок-группам. (Что касается логотипа группы, он появился много позже - к выходу первой “ме-лодийной” пластинки “Герой Асфальта”. Художник, которому поручили столь ответственное задание, отнесся к работе спустя рукава и сделал абсолютно одинаковые логотипы и для “Арии”, и для “Черного Кофе”, и для “Мастера”. В то время подобные шрифты считались модными среди металлистов, поэтому никакой сверхзадачи перед оформителями не ставилось.)

После московских концертов в “Дружбе” в начале 1987 года первый состав “Арии” благополучно канул в Лету. Музыканты сказали друг другу нечто вроде “до свиданья” и встречались уже только на тусовках. Бывшие коллеги разошлись без ругани, но с чувством неприязни. Из старого состава в группе остались лишь Кипелов и Холстинин - вокалист и гитарист, остальных музыкантов предстояло найти. Впрочем, Холстинин считает, что никаких особых трудностей в этом не было, так как он, предвидя возможное развитие событий в группе, уже прорабатывал кое-какие варианты. После истории с Большаковым Холстинин совершенно резонно рассудил, что брать в группу “кого попало” не следует - а то, глядишь, и сам без работы останешься. Теперь, чтобы попасть в “Арию”, одного лишь профессионализма было явно недостаточно - требовалось в определенной степени доказать свою лояльность.
Новым бас-гитаристом “Арии” стал не кто иной, как Виталий Дубинин, старый институтский приятель Холстинина аж с 1975 года и его коллега по “Волшебным Сумеркам”. Элемент протекционизма присутствовал: Холстинину очень не хотелось заново создавать команду с незнакомыми людьми. Остальные кандидатуры Владимир потихоньку “зажимал”. Но, чтобы создать видимость демократии, Кипелов, Холстинин и Векштейн организовали некое подобие конкурса, где они высказывали свое мнение по той или иной персоналии.
Холстинин не устранился от решения задачи, поставленной для себя Виталием Дубининым. Владимир как мог поддерживал своего бывшего соратника по “Волшебным Сумеркам” и “Альфе”, в частности приезжал на квартиру к Дубинину, для того чтобы прослушать его игру и дать полезные советы. Когда они в первый раз собрались и Виталий на обычной акустической гитаре сыграл басовые партии “Тореро” и “Бивни Черных Скал”, Холстинин выдержал мужественно, у него лишь вырвалось: “Да!..”. И это при том, что самому Дубинину показалось, что он играл просто отлично! Но больше чем советом Холстинин помочь вряд ли мог. А еще через некоторое время он сказал Виталию следующее: “У нас в январе концерты в “Дружбе”, после чего мы окончательно расходимся. Тогда-то и будет настоящее прослушивание. Готовься!”. Дубинин, у которого уже несколько лет как не было собственного инструмента, взял у знакомого чешскую бас-гитару “Iris”, заперся дома и плотно засел с фонограммами “Арии”. В его распоряжении было не более десяти дней...
Когда Виталий Дубинин пришел на прослушивание и сыграл несколько песен, причем начал с самой трудной - “Тореро”, было решено взять его. В тот момент сыграло свою роль и мнение Холстинина, по дружбе сделавшего Виталию протекцию, и тот совсем не маловажный факт, что Векштейн его уже знал по работе в “Поющих Сердцах”, и то, что уходил Дубинин из “Сердец” мирно, без скандалов с Виктором Яковлевичем. В общем, все сложилось один к одному.
На самом, деле Виталию Дубинину, забросившему бас-гитару после “Альфы” почти на три года, на первых порах пришлось нелегко, но он ожесточенно снимал пассажи Грановского в “арийских” композициях, восстанавливая былую квалификацию. Дубинин никогда в своей жизни не играл на бас-гитаре пальцами, и ему пришлось буквально за две-три недели совершить подвиг, освоив новую для себя технику игры. “Что, Виталий, - спросил Дубинина Векштейн, - тебе игра Грановского нравится?” “Ну разумеется, Виктор Яковлевич! — отвечал Дубинин. - Алик - басист классный!” “А ты сможешь играть так же хотя бы через год?” — продолжал Векштейн. “Я буду стараться”, - сказал Виталий. За Дубинина поручился Холстинин и сказал, что знает этого человека десять лет и что он ни разу его не подводил.

На гастролях музыканты ведут себя совсем не так, как дома. Эта истина непреложна со времен появления первых западных “звезд”. На гастролях положено много пить, на гастролях резко увеличивается потенция, на гастролях иногда вытворяется такое, что не приснится и в кошмарном сне. С другой стороны, в каждом человеке заложено подсознательное желание “отвязаться” по полной программе. Поэтому никто из музыкантов не станет спорить с утверждением, что лучший полигон для интеллектуальных дебошей - именно гастрольные поездки. “Ария” в этом смысле исключением не стала. Скорее наоборот - “арийцы” усердствовали в данной области человеческой жизнедеятельности так, будто бы они решили стать эталоном “культурного отдыха” для всей родной страны, занимающей шестую часть всей земной суши.
“Учитесь пить! Пригодится! - отечески инструктировал Векштейн новоиспеченных “арийцев”. - Глядите, как я делаю...” И Виктор Яковлевич, вызывающе подняв стопку, чисто по-еврейски незаметно ставил ее обратно на стол. Впрочем, это не помешало “инструктору” Векштейну в тот же вечер надраться до такой степени, что его не Пропустили в самолет. Гастроли обещали быть интересными...
Будем объективны - несмотря на все безобразия, чинимые музыкантами, работники гостиниц редко оставались в обиде на “арийцев”. “Дебоши” в большинстве случаев представляли собой довольно безобидные попойки, а причиненный материальный ущерб группа безоговорочно признавала и оплачивала. Свободное от концертов время разнообразием не отличалось: музыканты выпивали, общались с прекрасным полом, кроме того Дубинин и Холстинин все ночи напролет резались на деньги во вполне интеллектуальную игру преферанс в компании светотехника Игоря Полякова. Практиковалась также не менее интеллектуальная и изнурительная игра “Эрудит”. Тоже, разумеется, на деньги.
Главными заводилами и дебоширами в “Арии” однозначно признавались Дубинин и Маврин, однако ни в чем старался не уступать своим старшим товарищам и Максим Удалов - самый молодой участник группы. Маврин на пару с Удаловым, несмотря на громкий стук горничных в дверь и душераздирающие крики администраторш гостиниц, умудрялись просыпать поезда и самолеты. Со временем хроническое опоздание на очередной концерт тура для вышеназванных музыкантов превратилось в довольно мирное хобби, и за них уже никто не беспокоился. А Холстинин и Дубинин порой держали пари: за сколько минут до концерта появится Маврин и за сколько - Удалов. (Кстати, подобные вояжи стоили Маврину нескольких ценных примочек, которые в пути пришлось обменивать на деньги и провиант. Но Сергей как истинный путешественник о потере “материальных ценностей” не сокрушался.)
Совсем уж вопиющий случай произошел в Вологде: во время исполнения “Баллады О Древнерусском Воине” кто-то из зала запустил в Кипелова ножкой от стула. Вологодский ножкомета-тель оказался снайпером - снаряд угодил вокалисту прямо в лоб, и Валерий Александрович вместо слова “Стой!” заорал на весь зал нечто совсем уж непечатное. Какой именно “термин” выдал Кипелов, музыканты “Арии” говорить отказываются, а о последствиях инцидента история умалчивает.
Гастрольный тур “Героя Асфальта” оказался поистине гигантским. “Арийцы” объездили практически всю страну. Конец года пришелся на Западную Украину. В одном только Львове “Ария” дала 26 концертов. И так уж получилось, что новый, 1988, год “арийцы” встретили в Ужгороде. Выйдя из ресторана в максимально благодушном настроении, Виталик Дубинин решил сделать что-нибудь приятное всем музыкантам. “Какой же Новый Год без елочки!” - подумал он. Елка нашлась прямо в холле “интуристовского” отеля, и Виталий недолго думая поволок столь ценное приобретение в номер к све-товику Васильичу, где и происходила основная часть новогодней тусовки. Музыканты и техники очень обрадовались и начали скакать вокруг елочки. Всю ночь лесная красавица простояла в номере, а утром Дубинин предполагал незаметно отнести елку обратно. Однако еще до этого местонахождение елки было быстро вычислено по толстому слою хвои и раздавленных игрушек, протянувшемуся прямо к двери номера светотехника. “Дуб, - сообщил ошарашенный Васильич, - тут на меня, того... в милицию хотят заявить по поводу кражи елки”. Дубинин тут же отправился к бабушке-администратору и с помощью своего мужского обаяния уладил конфликт. Всего за десять рублей.

Бравый бас-гитареро Дубинин все чаще становился примой гастрольных историй. Один раз он чуть не сыграл целый концерт за всю группу. Дело было на Кубани. Этот плодородный край на юге России вообще весьма любим группой, да и кубанцы
отвечают “арийцам” взаимностью. Но, как часто бывает, именно в данной конкретной поездке что-то не ладилось, местные администраторы постоянно “динамили”, и в итоге получилось так, что “Арии” вместо положенных четырех концертов пришлось отыграть только три, а это, естественно, в определенной степени било по карману музыкантов. Дубинину все это не понравилось, и он полез в бутылку. “Почему это мы должны играть только три концерта? - грозно спросил Виталий у организаторов гастролей. - Я собирался и готов играть четыре! А если у вас что-то не сходится, извольте заплатить мне мою зарплату за четыре, а не за три концерта!” “Как же мы заплатим вам за четыре, если вы отыграли только три?” — упорствовала в свою очередь местная администрация. “В договоре значатся четыре концерта, - резонно отвечал Дубинин. - И если вы не можете провести их, это ваши проблемы!” Видя, что ситуация постепенно выходит из-под контроле, “арийские” музыканты предложили пари. Условия были просты: ровно в девять Виталий в номере надевает концертный костюм и играет целиком все отделение. Там, где ему нужно подпевать — пусть подпевает, а чтобы ему было не скучно играть, из гостиничной тумбочки соорудили “монитор”, внутрь которого засунули магнитофон “Весна”, куда включили бас-гитару. В случае если Дубинин добросовестно “отрабатывает” весь концерт, он получает свою зарплату, если нет - на те же деньги ставит пиво всем музыкантам. Две пачки банкнот для верности положили в карман к Манякину, и обе стороны ударили по рукам. “А зрители будут?” - полюбопытствовал Дубинин. “А это уже не твое дело, — загадочно улыбнулись музыканты. -Должны же мы бороться за самоокупаемость!”. На том и порешили. В предвкушении аттракциона все разошлись гулять по городу. В непосредственной близости от гостиницы Кипелова, Холстинина и Маврика опознали местные фаны и пригласили их на какую-то свадьбу. “Лучше вы к нам, - ухмыльнулся хитрый Холстинин. - Заходите к нам в девять в гостиницу, мы вам приготовили сюрприз!” Без десяти девять в номер пожаловала свадьба, притащившая большое количество салатов, куриц и водки, и зачарованно расселась по диванам. В номере потушили свет. “А вот вам и сюрприз, - объявил кто-то. - На сцене - группа “Ария”!” Из ванной, низко опустив голову и мотая волосами, шустро выбежал Дубинин и принялся по всем правилам играть стартовый номер
концерта “На Службе Силы Зла”. “Люкс” немедленно огласился хохотом. Заподозрив неладное, Дубинин поднял голову и огляделся. “Это еще что такое?”, - недоуменно спросил он. “А это зрители, - объяснили ему. - Ты давай играй, не отвлекайся!” Однако Виталий, который, естественно, с самого начала заметил гостей, счел, что, развеселив всю компанию, он уже выполнил главную задачу сольного концерта. К тому же пора было уделить время принесенным гостинцам, и “арийцы” с удовольствием отдали должное курицам, водке и тостам за здоровье молодых. В довершение всей истории хочется добавить, что деньги Дубинину пришлось все-таки отдать, ведь если по-честному - он их заработал.

31 августа 1989 года стараниями “империи” Бориса Зосимова в городе-герое Череповце, все взрослое население которого состоит из рабочих-металлургов и заключенных-“химиков”, стартовал первый фестиваль “Монстры Рока СССР”. Сие событие без преувеличения можно было зачислить в разряд исключительных. На местном стадионе выступили все тогдашние сливки металлической тусовки: “Черный Кофе”, “Мастер”, “Э.С.Т.”, “Черный Обелиск” и, разумеется, “Ария”. В первый же день Виталий Дубинин и экс-“ариец” Игорь Молчанов из группы “Мастер” (по прошествии времени переставшей быть вражеской), порядочно набравшись, разгромили гостиничный туалет, а затем решили поспорить, кто из музыкантов сможет пойти на подвиг и выпить на спор стакан желтоватой жидкости, естественным образом вырабатывающейся в организме человека. В обсуждение столь интеллектуального вопроса были вовлечены участники групп “Мастер”, “Черный Кофе”, “Маркиза” и некоторых других. Было решено провести эксперимент. Для того, кто сможет сделать это, общими усилиями собрали приз - пятьдесят рублей, однако желающих что-то не находилось. “А чьей мочи? Своей, что ли?” — неожиданно раздался голос вокалиста одной из команд. “На спор. За полтинник? - обрадовался Дубинин. - Ну, давай!” Тогда вокалист решительно взял стакан и сделал “это”. “Вода!” - резюмировал он, проглотив последние капли и с трудом изображая наслаждение на лице. В комнате воцарилась мертвая тишина. “Ой, б...., что же вы делаете!” - проскулил барабанщик “Землян” и выполз на четвереньках из номера. “Это что! - завистливо сказал Молчанов. - Вот я могу съесть г...о! Но свое! За “штуку”! Только мне нужно две бутылки минеральной воды, горчица и перец...” К сожалению (или к радости!), “штуки” ни у кого не было, и на этом эксперимент пришлось свернуть. А герой дня был непреклонен. “Давайте деньги”, - потребовал он, - долго я буду ждать?” Получив требуемую мзду, он не придумал ничего лучшего, как на радостях полезть со всеми целоваться. Это привело тусовку в полное смятение. Все музыканты стремительно разбежались.

Вообще, надо сказать, что заигрывания с нечистой силой (особенно если они серьезные, философски обоснованные и мало напоминают детский сад некоторых околотрэшевых групп) обязательно проявляются целой серией мистических случаев и происшествий. В случае с “кровавым альбомом” мистика не спешила себя проявлять, однако затем раскрылась полностью во всей своей опасной красе. И началось все с появления на обложке диска модификации монстра неизвестной породы — на этот раз в исполнении художника Василия Гаврилова...
“Единственное, что мне нравится на этой картине, так это рожа Холста”, - злорадно говорит Маргарита Пушкина. Поясняем: дело в том, что коллективное мнение приближенных к группе лиц дружно решило, что монстр сильно смахивает на Владимира Петровича Холстинина. Доля правды в этом наблюдении, безусловно, есть, однако истинная причина появления “кровавого” лика Холстинина на обложке такова: после успешной записи альбома у музыкантов окончательно сложилась концепция оформления: они пожелали, чтобы на фоне кровавого марева должна проглядывать физиономия какого-нибудь внушительного чудовища. Художник Василий Гаврилов, критически оценив затею, сказал, что для создания подобного-“натюрморта” потребуется месяца полтора. “Какие полтора месяца? -взмолился Холстинин. - Пластинку пора сдавать!” И Владимир битых две недели ежедневно наведывался к Гаврилову в гости и так ему надоел, что за неимением подходящей натуры (знакомых чудовищ у Василия не было) художник на обложке диска отобразил мучителя.

“Антихрист” вообще никак не хотел дружить с электричеством - то проводка на концерте полыхнет, то комбик гитарный сгорит... Кипелов стал откровенно бояться петь “Антихриста”. (В 1998 году в Новороссийске Кипелов заявил, что больше он эту вещь петь не намерен. И что же? Во время концерта все равно полопались несколько прожекторов, а тентовый навес над сценой весело озарился пламенем без видимых на то причин.) Если “слово - не воробей”, то и песня - не голубь мира. Тем более если это песня про Антихриста.

Еще одна история произошла, когда “Ария” на поезде подъезжала к славному городу Челябинску. Как и многие другие рок-группы, “арийцы” заготовили для коротания поездного маршрута значительную “винную порцию” (да что там рок-группы, любые командировочные мужики в тридцатилетнем возрасте, сбившись в стаю, первым делом бегут за бутылкой). Через некоторое время после ее употребления, часть группы в лице Холсти-нина, Дубинина и Манякина отправилась спать в свое купе. В другом “арийском” купе (где, собственно, и происходил банкет) также начали укладываться Кипелов, Удалов (на сей раз экс-барабанщик “Арии” ехал в качестве звукорежиссера) и техник с колоритной кличкой Таракан. И лишь у Маврина и техника Вадика Верещагина алкогольное опьянение вызвало бессознательную тягу к приключениям. И, будьте уверены, они их получили по полной программе. Однако все по порядку. Без особой цели прогулявшись по перрону некой станции, Маврин и его соратник вошли в вагон, и вдруг на глаза им попался висящий на стене огнетушитель, который тут же стал объектом их действий. Какое именно шоу с противопожарным средством они собирались устраивать, главные действующие лица сейчас уже не помнят, однако шум и гам привлек проводницу, для которой музыканты в вагоне - хуже эпидемии сибирской язвы. Не долго думая проводница вызвала милицию, и дуэт дрессировщиков огнетушителей был взят под конвой. Однако этим стражи порядка не ограничились и за компанию загребли остальных обитателей веселого купе: Кипелова, Удалова и Таракана. Вышеперечисленный квинтет был ссажен с поезда еще и потому, что никто из пятерых не “вязал лыка”, а точнее - не смог объяснить милиционерам, что они являются участниками известной группы, следующей к месту гастролей. Для начала стражи порядка со знанием дела прошлись дубинками по головам и спинам нарушителей спокойствия, а потом погрузили расслабленных “звезд тяжелой эстрады” в “воронок” и доставили в участок. Здесь, наверно, стоит упомянуть, что в кульминационный момент вышеописанных событий Дубинин, Холстинин и Манякин, вовремя закрывшиеся в своем купе, уже мирно похрапывали. Тем временем доставленных в отделение милиции разделили: Маврина и Верещагина как наиболее злостных правонарушителей поместили в КПЗ, остальные томились на лавочке напротив дежурного по отделению. К радости задержанных, приблизительно через час к Кипелову вернулся дар речи, и он смог конструктивно пообщаться с начальником отделения.
А в это время Сергей Маврин наслаждался сладким бременем славы! В “обезьяннике” его узнали томящиеся там алкаши и прочие асоциальные элементы. “Кого вы, менты, свободы лишили?! - бесстрашно забурлил местный криминал, - это же “Ария”! Маврик, дай автограф!”. Жаль, не было кинокамеры -сцена раздачи автографов кряхтящим от боли в спине Маври-ным в камере предварительного заключения могла бы украсить любой фильм. Обламывало лишь то, что в сортир Сергею пришлось прошествовать под конвоем...
Наутро в поезде, продолжающем свое запланированное движение на восток, проснулись (или очнулись) Холстинин, Дубинин и Манякин (этот абзац следует читать голосом известного сатирика Михаила Задорнова, исполняющего известную миниатюру о лишнем девятом вагоне)... Они идут проведать остальных. “Норфолк какой-то! ~ побелевшими губами произносит Холстинин, не обнаружив братьев по рок-н-ролльному разуму в соседнем купе. - Может, нейтронную бомбу кто рванул?” Тем временем поверившая арестованным мазурикам милиция торжественно везет освобожденных музыкантов обратно на вокзал, дабы они могли продолжить путь к месту гастрольного назначения. Денег, нашедшихся лишь у Маврина, в обрез хватило на пять билетов до Челябинска, и вскоре поезд с реабилитированными рок-звездами пускается в погоню за костяком группы. Еще через полчаса отставшим пришла в голову здравая мысль дать с ближайшей станции телеграмму прямо в поезд Дубинину, Холстинину и Манякину о том, каким рейсом они следуют к месту гастролей.
Итак, на станции Бугульма (где поезд останавливался на двадцать минут) жертвы милицейского произвола отправили срочную депешу. Однако по возвращении к своему поезду, прямо на перроне, за несколько минут до отбытия поезда, пятерых наших героев обступили человек пятнадцать местных гопников в традиционных национальных прикидах - телогрейках. “Опанъки! - произносят гопники, сгибая ноги в коленях и поигрывая ножичками, - опанъки!”. От этого “опаньки!” на душе у деятелей культуры становится тоскливо и неуютно. “Что-то, фраерок, мне твой свитер приглянулся, - ухмыляясь, говорит самый главный гопник, - не дашь поносить?”. И начинает стаскивать с Верещагина свитер. В этот момент другой представитель местного криминалитета выразил желание стать новым хозяином мавринской кожаной куртки. Ошеломленные подобным поворотом событий, музыканты пятятся к поезду и, не дожидаясь очередной серии “опанек”; влетают в тамбур вагона. В течение оставшегося пути до Челябинска никто из пятерых уже не покидал вагона на остановках, а когда они сошли в пункте назначения, их просто подкосило увиденное. На пустой привокзальной челябинской площади их ожидала МЕНТОВСКАЯ МАШИНА. Оказалось, у организаторов гастролей не нашлось другого транспорта, чтобы доставить отставший квинтет с вокзала к месту концерта. И еще одна интересная деталь. Впоследствии Холстинин припомнил, будто бы видел из окна купе Маврина, идущего по перрону в сопровождении милиционеров. Однако доза, употребленная до этого Владимиром, была слишком значительной, а потому с утра он был уверен, что сцена с Мавриным привиделась ему во сне...
В Томске произошла мистика совсем другого рода. В этом городе" “арийцы” даже перекрыли достижение “Rolling Stones”, выбросив один и тот же телевизор из окна дважды. Особая прелесть этого локального дебоша состояла в том, что цветной телевизор марки “Рубин” весит не менее 50 кг, и его не то чтобы выкинуть из окна, поднять - уже настоящий подвиг, достойный занесения в книгу рекордов Гиннеса!..
Уже по пути в Томск, в самолете, “Ария” начала бурно справлять день рождения Сергея Маврина, так что в гостиницу команда прибыла “в безобразном состоянии”. К счастью, следующий после приезда день был свободен от концерта, так что веселье продолжилось. В то время “арийцы” возили с собой забавные стеклянные стаканчики, которые при сильном броске о твердую преграду рассыпались на мелкие кусочки. Подобное чудесное отличие данных емкостей от привычной граненой тары не могло не повлиять на загадочную душу русского человека. К тому же превращение традиционного стеклянного цилиндра в залп сверкающих брызг - сродни салюту! И Дубинин с Мавриным устроили грандиозный обстрел мавринского номера чудесными стаканами. Когда заряды закончились, а произошло это довольно скоро, Дубинин произнес неосторожную фразу: “Ну что? Будем повторять подвиг “Rolling Stones” ?..”. И тут сыграла свою роль музыкальная сыгранность стрелкового дуэта. Виталий не успел даже глазом моргнуть, как Маврин - будто только и ждал этой команды - поднял гордость отечественной радиоэлектроники в лице цветного телевизора “Рубин” и выбросил его в окно. Однако заботливые техники этот телевизор нашли и принесли обратно в номер. Поскольку кинескоп телевизионного монстра оказался неразбитым, оставался шанс объяснить администрации гостиницы, что его “чисто случайно” столкнули с тумбочки.
На следующий день вся группа отправилась в город на поиски подходящего телевизора. В местных “Культтоварах” на музыкантов посмотрели как на душевнобольных. Действительно, купить телевизор в 1991 году просто так (в то самое время, когда рядовые труженики скупали сахар, мыло и спички) мог рассчитывать только не совсем нормальный человек... Пришлось использовать служебное положение, и после финальной песни концерта Кипелов обратился к зрителям: “...Большое спасибо, приходите завтра! А если кто хочет продать старый телевизор, просьба пройти за сцену”. На этот пламенный призыв откликнулись три девочки, которые сообщили, что у них есть старый телевизор, и они согласны уступить его за символическое вознаграждение и ночь в постели кого-нибудь из музыкантов. Немного денег им действительно перепало...
Маврин гордо установил лампового монстра на тумбочку, а от старого телевизора пришлось избавиться - не проносить же его пред оком бдительной администрации! И видавший виды “Рубин” с помощью мощной длани Александра Манякина вновь стартовал из окна и, достигнув земли, на сей раз разбился вдребезги. Остается только добавить, что вся эта история была детально описана в одном из столичных музыкальных изданий, которое попалось на глаза достопочтенной матушке г-на Мав-рина.

Именно Ария "Заставила" меня взять гитару в руки! Но я у них давно ничего интересного не слышал( после изменения состава ) Ничего нового не слышали?

А я бы сказала не очень ПЛОХОЙ.(по сравнению с первыми)